Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
из нагрудного кармана куртки. – Вот, рапорт написал, уходить из органов буду.
Он резко отвернулся в сторону, шагнул к окну и вцепился в подоконник, опустив подбородок к груди. Сотрудник уголовного розыска старался скрыть разрывающую изнутри досаду и отчаяние, хотя Гуров видел по поникшим плечам – мужчина совсем поник духом. Сладкевич глухо признался:
– Я ведь ничего больше не умею, только преступников ловить. В розыске всю жизнь. Сначала участковым, потом на юрфаке отучился на вечернем вместе с Бережнюком, и поперли землю топтать. Он вон выбился наверх, а я… После этой травмы все наперекосяк пошло, жена ушла и дочку забрала. С Толей раньше приятелями были, а теперь он спит и видит, как меня из отдела турнуть. Никому инвалид не нужен, вы первый, кто во мне опера увидел, профессионала, вместе дело распутывать начали. А я подвел… Под смерть подставил.
Гуров прохрипел:
– Садись.
Удивленный Павел отвернулся, глаза у него были красными от подступающих слез. Лев с трудом выдавил:
– Ты не виноват. Мы продолжаем. Ты – ноги, я – голова, пока в больнице лежу. Докладывай по Рыковой.
Его деловой тон возымел действие, майор мгновенно пришел в себя. Он присел в кресло, вытянул из куртки блокнот и сверился с записями:
– Рыкову видели на заправке, потом на трассе. Была мелкая авария, на месте уже работал патруль ГИБДД. Все свидетели говорят одно и то же, она ехала в машине одна на средней скорости, не торопилась и не нервничала. В салоне эксперты так ничего не обнаружили. Биологических следов или признаков борьбы нет. Вообще не понятно, куда и зачем она ехала, почему посередине трассы на подъезде к населенному пункту вышла. На связь она так и не выходила, на вокзалах и остановках ее не видели. Афанасьев сейчас дома, сидит под домашним арестом, адвокат жалобу подал на меня. Так что там в отделе Бережнюк мечет, что я вас подвел, дело развалил, на скандал попал, – мужчина горько усмехнулся. – Хоть обратно в участковые иди, да не возьмут уже из-за руки. Исполнится мечта Бережнюка меня в вахтеры записать на проходной какого-нибудь заводишки.
Под долгим взглядом Гурова опер замолчал, остановив жалобы на свою несложившуюся жизнь. Лев прошептал новому напарнику:
– По Надежде Хваловой нужно проверку провести, она важная свидетельница, была подругой Рыковой и владела всей информацией. Пройди по ее маршруту вчерашнему, где была и что делала. Ты опытный розыскник, знаешь, что искать.
Сладкевич кивал головой, делая пометки. Уточнил у напарника:
– По Афанасьеву что с допросом решаем? После исчезновения Хваловой есть повод его еще раз дернуть на допрос. Юрист, правда, снова закатит скандал, но пускай строчит свои жалобы, мне не привыкать.
– Афанасьева вчера под домашний арест отправили? – уточнил Гуров. Сладкевич закивал:
– Да, вчера, практически сразу после нашей беседы. Полагаете, не он?
– Не знаю, – вздохнул Гуров. – Мог и успеть, я совсем поздно вечером на стоянке у дома Хваловой был.
– Так что с допросом-то?
Гуров задумчиво покачал головой – пока рано говорить о допросе, голос еще не восстановился, а безмолвным наблюдателем ему быть не хотелось. Да и после исчезновения Надежды необходимо было сосредоточиться и понять, действительно ли Афанасьев похищает женщин и зачем ему это нужно. В конце концов, уголовного преступления в его многочисленных браках-разводах нет. А похищение бывших жен – уже уголовщина и грозит нехилым сроком. Проще уже готовую версию проверить во время беседы с подозреваемым, задавая заранее продуманные вопросы.
Павел поднялся с блокнотом в здоровой руке:
– Ну, я тогда пойду? Вечером зайду и доложу вам, что удалось узнать. Принести что-то надо?
Гуров отрицательно качнул головой, захрипел:
– Позвони, закрыта будет больница для посетителей.
Опер лишь отмахнулся:
– Для обычных посетителей да, а корочки любые двери откроют. Вдруг что-то понадобится, вы звоните, не стесняйтесь.
Лев снова отказался. Спросил, осененный внезапной догадкой, с трудом владея голосом:
– Постой. В окрестностях того места, где Рыкова обнаружена, водоемы есть?
– Выясню, – кивнул Сладкевич. – Полагаете, что…
Гуров молча пожал плечами. Он дождался ухода опера и снова начал выкарабкиваться из кровати. Несколько шагов на дрожащих ногах – и вот перед ним коридор, окрашенный в унылый зеленый цвет. Вдоль палат на стульчиках расположились пациенты, ведущие тихие разговоры, санитарка с грохотом везла тележку с полными тарелками, обозначая время обеда. Больные начали расходиться по палатам, предвкушая приятный перерыв, только один Лев Иванович упорно брел медленными шагами по коридору, останавливаясь для передышки перед каждой дверью. Наконец нашлась нужная табличка «сестринская», откуда на его настойчивый стук высунулась коротко стриженная женщина с сонным лицом:
– Что шумим? Обратно в палату, кушаем и на сончас. Вечером врач осмотрит и разрешит вставать.
Голос за спиной остановил ее материнские интонации:
– Любовь Васильевна, я сам разберусь. Возвращайтесь к себе.
Медсестра цокнула и демонстративно закрыла дверь перед носом пациента. Высокий молодой парень в новехонькой форме коротко кивнул оперу:
– Ваш начальник уже ко мне заходил, обсудили с ним ситуацию. Что-то беспокоит вас сейчас?
Лев кивнул и указал на горло, с трудом прохрипел:
– Мне нужен голос.
Доктор усмехнулся, показал на соседнюю дверь:
– Проходите, сейчас вернем вам дар речи.
В процедурной он покопался в застекленных шкафах, откуда выудил маленький спрей.
– Открываем рот.
Струя со специфическим лекарственным ароматом ударила по небу, стекла вниз. Парень протянул лекарство:
– Минут через пятнадцать подействует, воду пейте, теплую, маленькими глотками. Каждые три часа повторяйте процедуру самостоятельно.
– Спасибо, – слова выходили уже легче из саднящего горла.
Врач вдруг улыбнулся заговорщически:
– Персонал я проинструктирую, чтобы не приставали к вам, в палате располагайтесь, как удобно. Меня предупредили, что вы можете отлучаться на важные задания. Сейчас кое-что покажу, – он торопливо подскочил и заспешил в коридор, а потом вниз
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
